– Спасибо, дорогой. Я сейчас позвоню этой суке… долбаному Линю… и скажу все, что о нем и о его маме думаю. А с этим Филином я постараюсь лично побеседовать и объяснить, чем гора Арарат отличается от горы Казбек!
– Это будет неправильно, – мягко возразил Антон. – Такие люди нормального языка не понимают. С ними можно разговаривать только с позиции силы.
– Хорошо, – согласился Маргеладзе. – Поговорим с ними с позиции силы… Завтра я пошлю к нему моих камикадзе, и они сделают то, что заставит вздрогнуть весь ваш город… Спасибо еще раз тебе, брат. Обними моих родственников.
Когда Антон положил трубку, Важа заключил:
– Вахтанг объявил войну Линнику. А это очень серьезно.
– А если он догадается обо всем? – шепотом спросил Шалва.
– Не догадается, – успокоил его Важа. – Если, конечно, мы будем нормально себя вести.
Дверь столовой открылась, и вошла заспанная Катюша. Доверчиво и с удовольствием забралась на колени к Антону, обняла его.
– Позвони папе, а?
Тот улыбнулся:
– Уже успела соскучиться?
– Очень.
– Сейчас…
Набрал номер.
– Папочка, привет, – расцвела девочка. – Это я… Как ты поживаешь? Я правда по тебе, папочка, соскучилась.
– Кто это? – шепотом спросил Вована Важа.
– Дочка Кузьмы, – так же шепотом ответил тот.
Из самолета, прилетевшего в Сибирск, в числе прочих пассажиров вышли три статных молодых кавказца. В их руках были небольшие кейсы.
На выходе их встретили также трое кавказцев, проводили к двум иномаркам, и они помчались в город.
…Линник и Филин вышли из офиса. Линник демонстративно пообщался с каким-то человеком, даже обнял его.
В сопровождении двух машин охраны джип двинулся по улице, и тут произошло нечто жуткое и невероятное.
Из-за угла на сумасшедшей скорости вынеслась «ауди», из нее выскочили три человека в черных масках, выхватили автоматы.
Охрана открыла ответный огонь, один из нападавших рухнул замертво на асфальт, а двое других продолжали стрелять.
Линник и Филин выпрыгнули из машины, бросились бежать, но пули повалили их изрешеченные тела под колеса несущегося городского транспорта.
Сделав свою работу, двое уцелевших нападавших бросились к своей «ауди». Выстрелы охраны настигли киллеров, и они распластались на окровавленной дороге.
Вахтанг стоял возле длинной стены крематория Донского кладбища перед тремя фотографиями черноволосых парней. Стоял с закрытыми глазами и, похоже, молился.
Охрана в почтении и молчании стояла поодаль.
Зазвонил мобильный. Вахтанг поднес его к уху:
– Слушаю.
Звонил из Сибирска Важа. Он сидел в большом кабинете Антона рядом с хозяином, Шалва стоял у окна, смотрел во двор.
– Город потрясен, – сказал Важа. – Такой бойни здесь еще не было.
– Я предупреждал, – спокойно ответил Маргеладзе.
– Теперь мы можем жить спокойно.
– Вы не можете жить спокойно, – жестко ответил Маргеладзе, – пока не поставите на колени губернатора и всю его шайку. Когда идете к нему?
– Завтра.
– Как ваши новые друзья?
– Они еще больше зауважали тебя. Передают привет.
– Спасибо. У тебя есть свой мобильник?
– Да.
– Продиктуй его моему секретарю Ике. И звони.
Отключил свой телефон, вдруг почувствовал на спине чей-то взгляд, оглянулся.
Метрах в десяти стоял Виктор Сергеевич, ждал, когда Вахтанг освободится.
Маргеладзе подошел к нему, пожал руку.
– Говорят, ты потерял родственников? – спросил Виктор Сергеевич.
– Да, трое молодых племянников. Тела остались там, фотографии висят здесь.
Виктор Сергеевич взял Маргеладзе под руку, и они не спеша пошли по кладбищенской аллее.
– Нужна помощь, Вахтанг.
– Деньги?
– Да.
– Сколько?
– Много. На движение «Великая Россия».
– Никто не дает?
– Дают, но крохи. Нам нужны серьезные деньги. А до съезда осталось меньше месяца.
– Кузьма?
Виктор Сергеевич смачно сплюнул на асфальт аллеи, тяжело посмотрел на собеседника:
– Я хочу устранить его.
Вахтанг не сумел скрыть удивления:
– Ты говоришь об этом так прямо?
– У меня нет другого выхода… Я его устраню, деньги переходят к нам. Там сумасшедшие деньги. Одна касса Часовщика чего стоит!
– Надо предусмотреть защитный маневр, чтобы деньги не перешли в чужие руки.
– Такой маневр я уже предусмотрел. Накануне убийства мы объявляем корпорацию банкротом с правом продажи всех активов на конкурсной основе.
Вахтанг с сомнением качнул головой.
– Затея непростая. Нужно будет подключить не только серьезных юристов, но и государственные структуры.
– В этом направлении работа уже идет.
Прошли молча несколько метров. Маргеладзе развернулся к Виктору Сергеевичу:
– Насколько я могу тебе верить?
– Как самому себе, – усмехнулся тот. – Я потерял способность жить на одной планете с этой сволочью.
– Я тоже, – согласился Маргеладзе. – Он потерял всякую совесть. Пиранья… Жрет все, что попадает в поле зрения… Уже на ипподром пасть раскрыл.
– Надо останавливать. И чем быстрее, тем лучше, – заключил Виктор Сергеевич. – А пока что подумай о серьезной ссуде в пользу «движения».
– Хорошо, я подумаю.
Распухший от воды и гниения труп Глеба, покачиваясь на слабых волнах, подплывал к берегу.
Женщина, полоскавшая белье, увидела труп совсем рядом с собой, от ужаса и неожиданности закричала, уронила тазик с бельем и понеслась изо всех сил прочь.
Сергей сидел в кабинете перед большим экраном телевизора, смотрел новости. Василий Петрович, директор телевизионного канала, стоял рядом, ревностно и напряженно следил за реакцией шефа.
Шел репортаж из Сибирска.
– В Сибирске, – говорил журналист, – в полную силу разворачивается предвыборная кампания по выбору губернатора. Наиболее очевидными лидерами предвыборной гонки считаются ныне действующий губернатор Жилин и молодой предприниматель Антон Крюков.
На экране возникли плакаты, растяжки с фамилиями и лицами Жилина и Антона, после чего каждый из кандидатов сделал короткие заявления.
ЖИЛИН: Я знаю свой край почти всю свою жизнь, и мне знакомы все беды, проблемы, заботы жителей моей малой Родины. Думаю, земляки по достоинству уже оценили мой вклад в развитие края, и я, в свою очередь, могу пообещать им, что, если меня вновь изберут губернатором, край будет развиваться еще интенсивнее, а люди станут жить богаче и счастливее.
АНТОН: Могу сказать следующее. Я честен, я не воровал, я никого не обижал и не обманывал. Я знаю проблемы моего края хотя бы потому, что путь от простого инженера до предпринимателя я прошел без чьей-либо помощи, без чьей-либо волосатой руки. И если вы меня выберете, я сделаю все возможное, чтобы каждый из вас, дорогие мои земляки, ощутил конкретно и по делу мою любовь к вам, мою заботу, мою гордость богатейшим краем России. Я вас не забуду и постараюсь жить только вашими проблемами.
Затем голос тележурналиста сообщил:
– Следует отметить, что симпатии сибиряков все серьезнее склоняются в пользу молодого предпринимателя, и в случае его победы он станет не только самым молодым губернатором страны, но и человеком, который никак не завязан ни с политическими партиями, ни с крупным и, как правило, коррумпированным капиталом.
Сюжет закончился. Василий Петрович в ожидании похвалы уставился на Кузьмичева.
– Как?
– Неплохо, – улыбнулся тот. – Хотя насчет того, что Антон не завязан на капитале – перегиб. Завязан, и еще как!
– Оставим это за скобками. Вы не говорили, мы не слышали… Какие пожелания?
– Побольше компромата на Жилина. Причем не стесняйтесь в объеме и качестве. Чем агрессивнее, тем лучше.
Телевизионщик развел руками:
– Сергей Андреевич! В вас погиб первоклассный тележурналист!
– В каждом из нас что-нибудь погибло, – печально улыбнулся Кузьмичев.
Заглянула секретарша, сообщила:
– Конюшин.
Василий Петрович быстро собрал свои бумаги и уступил место в кабинете экс-следователю.
– Есть две новости, – сообщил тот. – Одна в русле нашей стратегии, вторая – из области сюрпризов.
– Не люблю сюрпризов, – сказал Кузьмичев. – Давайте с чего-нибудь спокойного.
– Дело в связи с исчезновением вашего бывшего банкира Выгорцева прекращено за отсутствием доказательств и передано в архив Министерства юстиции.
– Ловко вы это, – удивился Сергей.
– Ловкость не всегда связана только с руками. Иногда и с головой.
– Что с ипподромом?
– Продвигаемся. Думаю, в ближайшие дни следует ожидать визита к вам господина Платонова.
– Все?
– Нет, теперь сюрприз.
– Только не пугайте.
– Постараюсь… Найден труп Глеба Олеговича Гордеева. Его выбросило на берег Москвы-реки.
